Пояс оби - Карина Ли
Женщины перекинулись с ним вежливыми, но совершенно необязательными фразами о перелете и токийских достопримечательностях, конечно же, не без помощи переводчицы: Лилиан отлично говорила на японском.
Холл почти опустел, лишь в самом дальнем углу оставалась пара семей. Я начала было подумывать об уходе и решила со всеми попрощаться. Мои голые ноги озябли из-за сквозняка, по коже пробегали мурашки, хотелось побыстрее оказаться под одеялом или принять горячий душ.
– Айуми, не составишь мне компанию? Не против пойти в ближайшее кафе? Я бы хотел с тобой поговорить, – без стеснения сказал Такуми.
Я едва не уронила челюсть на пол. Я что, и впрямь сумела привлечь такого мужчину? Да просто быть не может. Все самое лучшее достается проворным и хитрым, а кости глодают те, кому не повезло и не хватает смелости что-то поменять в жизни.
Этот мужчина излучал силу и успех.
Не следует обольщаться пустыми надеждами.
Токио – город, где внешняя приветливость и напускная простота не должны никого обманывать. Ты обязан держаться на плаву и общаться с теми людьми, которые по-настоящему тебе выгодны.
И чем же выгодна ему я?
Сегодня он выглядел даже лучше, чем в баре. Черные волосы хоть и аккуратно уложены, но несколько прядей все же чуть топорщились, а вместо рубашки Такуми облачился в свитер. Вероятно, мужчина не старался произвести впечатление на окружающих, но выглядел с иголочки.
– Хорошо, – согласилась я, предположив, что, выпив чашечку чая, перестану мерзнуть и согреюсь.
13. Такуми
Пойти в Токийский университет было абсолютно спонтанной идеей, что на меня совсем не похоже. Знаю, Юри меня выбесила. Взрослые люди должны говорить о проблемах, а не утопать во лжи и прикрываться глупыми оправданиями.
Но что, если я не хотел ни о чем думать? И не желал решать проблему с Юри.
Кроме того, мое чертово любопытство могло привести к шумному скандалу с Юри и довести отца до больничной койки. Тогда я никогда не смою грех перед божествами.
А еще мне почему-то захотелось снова встретиться с этой девушкой: мы уже некоторое время переписывались, и я сразу запомнил дату защиты выпускных работ.
В последние дни мне явно чего-то не хватало, а то, что раньше приносило привычное спокойствие, буквально растворилось в воздухе. В Юри я был влюблен, по крайней мере так я считал. Хотя, размышляя ночью о наших отношениях, я пришел к выводу, что должен быть влюблен в нее.
Еще до того момента, как я улетел в Штаты, чтобы учиться в университете, наши родители сделали выбор за нас, а наше мнение с Юри не брали в расчет, ссылаясь на то, что в японских свадебных обычаях главное не романтика, а четкое следование традициям. Тем не менее дела на практике обстоят совсем иным образом.
Принимая во внимание консервативно настроенного отца, спорить было бесполезно. Мама всегда занимала его сторону, поэтому в ее мечтах наше с Юри бракосочетание должно было пройти в старейшем синтоистском храме в Осаке – в Ситэнно-дзи.
Вчерашний ужин с Юри немного развеял туман в голове. Никакого благочестия в нашем будущем союзе не предвиделось. Но сейчас не время погружаться в проблемы. Зато, когда представится возможность, нужно будет покопаться в телефоне Юри.
А сейчас напротив меня сидела Айуми и, склонив голову набок, умильно разглядывала чашку с традиционными японскими узорами. Мне было сложно придумать повод встретится с ней, однако я все же одержал маленькую победу, раз она согласилась пойти в кафе после защиты магистерской работы.
Однако облик Айуми смущал меня своей нелепостью, в основном из-за теплой верхней одежды и отсутствия колготок.
Я старался не смотреть на оголенные колени Айуми, но тотчас отметил, что женские ноги – вид непризнанного искусства.
Десять минут назад девушка заказала облепиховый чай с печеньем и теперь с вызовом посмотрела мне в глаза, приглашая начать диалог и ожидая объяснений.
– Когда мы были в баре… – прервал я паузу. – Мне стало интересно узнать, откуда ты, но алкоголь взял верх, в итоге ты не смогла ответить.
Ее бровь выгнулись дугой.
Похоже, я веду себя как последний дурак.
– Мне до сих пор стыдно, – призналась Айуми, перемещая чашку по столу то вправо, то влево. – Я не должна была так поступать. Прошу прощения. – Она отодвинула стул и быстро встала из-за стола, чтобы поклониться.
– Не нужно. – Я поспешил заверить Айуми в том, что извинения не требуются, жестами показывая, чтобы она снова села и не привлекала внимания туристов. – В любом случае я рад с тобой познакомиться, мне нечасто удается зайти в бар и поболтать о всяких пустяках. Макото буквально затащил меня туда, к счастью, как выяснилось, не зря, – подчеркнул я. – Моя помощь пришлась как нельзя кстати.
Айуми налила себе облепихового чая, и я невольно вдохнул сладкий аромат горячего напитка.
Она сделала два неторопливых глотка, прежде чем продолжила беседу.
– Я родом из России, родилась в самом дальнем конце страны, если конкретнее, на Сахалине. Ты наверняка слышал об острове.
– Старое поколение называет его Карафуто, – кивнул я в ответ, припоминания уроки в старшей школе. – Дед моей матери принимал участие в Русско-японской войне, и, после победы, точнее, когда остров стал официальной частью японской префектуры, даже обосновался там. Но ненадолго. – Я сделал небольшую паузу, думая, как задать корректно следующий вопрос: – Значит, на Дальнем Востоке России живут такие же азиаты, как и мы?
Айуми слегка улыбнулась, но через секунду улыбка угасла, подобно тому, как маленький камешек исчезает в глубоком колодце.
– Мой отец был японцем, – пояснила Айуми, понимая, на что я намекаю. – Семьи бабушки и дедушки эмигрировали во Владивосток уже после тысяча девятьсот семнадцатого года, затем перебрались на Сахалин и с тех пор не уезжали. Дедушку я не видела, а вот с бабушкой провела все детство.
– Значит, ты японка, – сделал вывод я, невольно скользнув по ней взглядом.
Она пропорционально сложена, не слишком худая, но и не полная. Соразмерная. Но ее огромные голубые глаза были для меня загадкой.
– Вовсе нет, отец женился на обычной русской женщине. По рассказам папы, бабушка и дедушка сначала были против, но в то время выбирать не приходилось. Японская диаспора была маленькой, да и большинство молодых
